Фра Беато Анжелико брал кусочек неба, и растирал его на палитре в голубую краску; брал кусочек солнца, и растирал его в золото; кисть макал в зарю красную краску; в лунное море серебро. |
Послан был Ангел от Бога в город Галилейский, Назарет, к деве, обручённой мужу, именем Иосифу, из дома Давидова; имя же деве Мария. |
(Лк. 1, 26-27) |
Марьям по-иудейски, по галилейскому же говору Мирьям.
Римское иго тяготело над Израилем, и ждал он Мессию-Освободителя, как ещё никогда; а Мирьям ждала его, как никто в Израиле.
Родом из Назарета, но в раннем детстве лишившаяся отца и матери, она была взята в Иерусалим на воспитание родственницей своей, Елисаветой, женою священника Захарии. Были они бездетны и оба уже в летах преклонных; потому и взяли к себе в дом сироту. Тихо росла у них, под сенью храма, белая голубка Мирьям. Пряха, ткачиха и злато-швея искусная, всем рукодельям научила её Елисавета. Целыми днями, сидя под окном, то шепча молитвы, то напевая псалмы, готовила Мирьям драгоценную для храма завесу, с двумя Серафимами.
Был же тогда в Иерусалиме человек Симеон, мужчина праведный и богобоязненный, чающий утешения Израилева. И было ему Духом предсказано, что он не умрёт, доколе не увидит Мессию. Там же была и Анна пророчица, дочь Фануилова, достигшая глубокой старости, вдова, не отходившая от храма и постом и молитвой служившая Богу день и ночь.
Часто бывая в доме Елисаветы и Захарии, вели они с ними беседы об утешении Израиля. Тихо жужжало веретено. Жужжали старческие шёпоты.
Очи узрят спасение Твое, Господи, которое Ты уготовал пред лицом всех народов, Свет к просвещению язычников и славу народа Твоего, Израиля! начинал Симеон.
Явит Господь силу мышцы Своей, низложит сильных с престолов и вознесёт смиренных, алчущих насытит, а богатых отпустит ни с чем; просветит сидящих во тьме и тени смертной! продолжала Анна.
Господи, царствуй над нами один, повторяли все четверо. Скоро, во дни нашей жизни, да приидет Мессия!
«Скоро! Скоро! Скоро!» повторяла и Мирьям шёпотом.
Так тихо росла она до пятнадцатого года, когда обручилась плотнику Иосифу из царского рода Давидова, и вернулась в Назарет.
Белый, с плоскою крышей домик плотника Иосифа только что Мирьям обручилась ему, белел на самом верху горы, выше всех других домов, последний, точно в самом небе, да остро-круглый чернел кипарис, один рядом с белой стеной, на голубом небе, тоже последний, выше всех, какединственный друг на земле. Узкая-узкая, крутая улочка-лесенка в сто пятьдесят ступеней, неровных и скользких, так что ногу можно было сломать, вела от единственного источника, в нижней части города, к домику Иосифа.
Дважды в день, утром и вечером, ходила Мирьям за водой вниз, и так была сильна, что, когда подымалась, то на последней верхней ступени смуглая грудь её дышала почти ровно; и так ловка, что рукою не поддержанный, полный воды кувшин не шелохнул на голове её, покрытой домотканым, козьей шерсти, синим платком; и так смела, что ночью, на горе одна, искала в колючем терновнике пропавшей овцы, не боясь ни волков, ни молодых пастухов идумейских, ни даже римского воина, развратника, разбойника, всех назаретских девушек страшилища; а всё оружие только острый сук в руке, да молитва в сердце.
Много у Мирьям было завистниц. Девушки назаретские, приходя с кувшинами к источнику или к водопойной колоде, с овцами и козами, только о ней и болтали.
Этаких глазищ и даром бы я не взяла точно окна в обгорелом доме. Престрашные, как у бесноватой!
А ты что думала? Этим летом, как пасла овец на Фаворе, взобралась ночью на самую верхушку горы, да что-то увидела такое, что пала на землю, как мёртвая; утром нашли пастухи. Бес-то в неё тогда и вошёл, и глаза с тех пор такие стали...
Заговорили о женихах, ею отвергнутых; заспорили так, что чуть не подрались; не могли согласиться, может быть, потому, что не знали, был ли у неё жених.
Иосиф-то, плотник, ей на что, старый вдовец, бедный, да ещё с детьми, вот чего я в толк не возьму! сказала одна, когда надоели наконец женихи.
Очень просто, на что. Царского рода, Давидова, он, а она левитского, Ааронова: сын родится будет Мессия, Царь-Священник, по Асмонейскому пророчеству. Матерью-то Мессии всякой быть хочется!
Вдруг все притихли. Она сама подходила к ним с кувшином на голове. Подошла, оглянула всех молча и улыбнулась так, что всем вдруг стало стыдно и страшно; все опустили перед нею глаза.
Правы были девушки в одном: Мирьям ждала Мессию.
После того дня, как девушки болтали о ней у городского источника, ночью поздно, стоя на плоской кровле белого домика, молилась Мирьям, смотрела в звёздное небо, тёмной земли под собою не видела, точно в небе летела, окружённая звёздами.
Вдруг, как бы кто-то, стоявший у неё за спиной, позвал её тихим голосом: «Мирьям! Мирьям!» Вздрогнула, оглянулась никого. Только с полуночи, где в тёмном свете звёзд белела седая глава снежного Ермона, как Ветхого деньми, в несказанном величьи, потянуло вдруг холодком как бы нездешнего ужаса.
«Сказал Господь Господу моему... из чрева прежде Денницы, подобно рождение Твое» (Пс. 110), вспомнила Мирьям слышанное в раннем детстве. «Что это значит?» всё думала и часто хотела спросить об этом иерусалимских пророков, но не смела, только одна всё думала, и сердце в ней билось.
И теперь задумалась, закрыла глаза, уснула. Вдруг опять: «Мирьям! Мирьям!» Вздрогнула, вскочила, оглянулась никого.
Было утро. Она удивилась: только уснула в глубокую ночь, и вот уже светло. Ровно как море лежал внизу туман по всей земле от края до края, такой густой, что не видно было за ним великой равнины Иезрееля, ни дальних гор Галилеи, ни близких холмов Назарета, ни даже ближайших назаретских домиков. Будто было только два неба облачно-белое внизу и прозрачно-светлое вверху, где сверкала, как подвешенный на нитке огромный алмаз, белая-белая, чудная, страшная звезда, Денница.
«Будет из Чрева Земли, прежде Денницы, подобно росе-туману, рождение Твое», вдруг поняла она. Глядя на звезду, видела, что приближается к ней, сначала медленно, а потом всё быстрей и быстрей, как пущенная из лука стрела.
Мирьям пала на колени, закрыла лицо руками, как давеча, когда позвал её кто-то. Позвал и теперь. Она увидела, что Ангел стоит перед нею; лицо его, как молния, и ризы белы, как снег.
И сказал ей Ангел: Радуйся, Благодатная! Господь с тобою, благословенна ты между жёнами. Она же смутилась от слов его и размышляла, что бы это было за приветствие. И сказал ей Ангел: не бойся, Мирьям, ибо ты обрела благодать у Бога. И вот зачнёшь во чреве, и родишь Сына, и наречёшь ему имя: Иисус. Он будет велик, и наречётся Сыном Всевышнего и даст Ему Господь престол Давида, отца Его, и будет царствовать над домом Иакова, и царству Его не будет конца. И сказала Мирьям: как это будет, когда я мужа не знаю? И Ангел сказал ей в ответ: Дух Святой найдёт на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя, посему и рождаемое Святое наречётся Сыном Божиим... Тогда Мирьям сказала: се, раба Господня. Да будет мне по слову твоему. |
(Лк. 1, 28-38) |
И молнийный меч прошёл ей душу и тело, и пала, как мёртвая.
Очень удивился Иосиф, когда на восходе солнца услышал, что овцы и козы жалобно блеют в запертом хлеву, просясь на пастбище: как же Мирьям забыла их выпустить? Кликнул её, постучав в тонкую глиняную стенку клети, где спала она отдельно от него, ибо Иосиф, будучи праведен, свято хранил девство обручённой ему пред Господом.
Мирьям не откликалась, и дверь в клеть была отперта. Увидев, что там её нет, Иосиф начал кликать и искать по всему дому. Наконец, взойдя на кровлю, увидел, что она лежит, бездыханная. Пал рядом с ней и сказал: «Господи, и мою душу возьми!» потому что любил её очень. Но, вглядевшись, увидел, что она жива. А когда наконец очнулась, лицо её сияло, как солнце: Солнце уже было в ней.
Цвели виноградники, когда Ангел явился Мирьям; спелые же гроздья повисли на лозах, когда Иосиф увидел, что она имеет во чреве.
И не желая огласить её, хотел отпустить её тайно. Но когда он помыслил это, её Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Мирьям, жену твою; ибо зачавшееся в ней есть от Духа Святаго. Родит же Сына, и наречёшь Ему имя: Иисус. |
(Мт. 1, 19-20) |
Встав же Иосиф от сна, пошёл к Мирьям и поклонился ей в ноги:
Благословен Господь Бог Израиля, что посетил народ Свой, и сотворил избавление ему, и воздвиг рог спасения нам в дому Давида, раба Своего, как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих. |
(Лк. 1, 68-70) |
И спрашивала его Мирьям: «Где должно родиться Мессии?» Иосиф же сказал ей в ответ:
В Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдёт Вождь, который упасёт народ Мой, Израиля. |
(Мт. 2, 5-6) |
И сказала Мирьям: «Когда наступит мне время родить, пойдём в Вифлеем, да будет речённое Господом».
Через три месяца пал на горы снег, зажглись огни Освящения во храме Иерусалимском, и наступило Мирьям время родить, и пошла она в Вифлеем.
Труден был зимний путь через горы. Тающий на солнце снег лежал в долинах, и стояли лужи на дороге. Ехала Мирьям на осле, а Иосиф шёл рядом. Иногда неосторожно ступая копытом в лужи, ослик забрызгивал грязью одежду Мирьям. Очень устала она, но отдохнуть не хотела, спешила, зная, что скоро наступит ей час родить.
Поздно вечером, когда огни уже зажигались в домах, пришли они в Вифлеем, и не нашлось им места в гостинице по причине множества богомольцев, шедших в Иерусалим на праздник. Всюду, где ни стучались, прося пустить на ночлег, им не находилось места.
Старый пастух, проходя мимо и увидев, что они стоят у запертых ворот гостиницы, откуда их выгнали с бранью, сжалился над ними и повёл их в поле, где был у него овечий загон в пещере. Там Мирьям родила Сына своего, и спеленала, и положила в хлеву.
Тёлка, недавно отелившаяся, подошла к яслям, протянула морду к Младенцу, уставилась на Него добрым глазом и грела Его, дыша тёплым дыханием на Него в холодной пещере. Подошёл и ослик, не тот, что вёз Мирьям, а другой, здешний. Тоже посмотрел на Младенца умным глазом, как будто уже знал о Нём то, что ещё люди не знали. А третий между ними двумя был добрейший Иосиф.
В яслях Младенец заплакал. Уши поднял осёл, как будто прислушался, тёлка замычала, как будто сыну ответила мать.
Иосиф подошёл к Младенцу, взял Его на руки так бережно, как нищий берёт сокровище, и отнёс Его к Матери, спавшей в дальнем углу пещеры. Мать проснулась, взяла Младенца и начала кормить грудью. Иосиф же, тёлка и осёл повернулись к ним лицом и увидели в тёмной пещере два Солнца.
Были в той стороне в поле пастухи, содержавшие ночную стражу у стада своего. |
(Лк. 2, 8) |
Двое сидели у костра, а остальные спали. Ночь была холодная, камни и травы побелели от инея. Но старый дед с маленьким внуком, укрытые овечьим мехом, спали на голой земле между двумя большими овчарками, как в тёплой постели.
В самую полночь мальчик проснулся и, взглянув на небо, увидел, что звёзды сияют так ярко и близко, как никогда; всё ярче, всё ближе и вдруг полетели с неба на землю, как снежные хлопья. Мальчик закричал, начал будить старика, и все пастухи проснулись. Огненная буря летела на них.
Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь: я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям, ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь. И вот вам знак: вы найдёте Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: |
Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! |
Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдём и посмотрим, что там случилось, о чём возвестил нам Господь. И, поспешив, пришли, и нашли Марию, и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. |
(Лк. 8, 9-16) |
И, падши, поклонились двум Солнцам в тёмной пещере Сыну и Матери.
Слава Сыну рождённому. Слава родившей Матери. Слава в вышних Богу. |
Аминь.